Я вываливал одну за другой очевидные для меня вещи — сорокатонные танки с противоснарядным бронированием, палеты, бомбежка с пикирования, глубокие охваты, путеукладчики, десантирование, сотни орудий на километр фронта, краны на платформах, ракетное оружие, контейнеры и многое другое. Что-то находило отклик сразу, что-то отвергалось с ходу, о чем-то Владимир и Константин подолгу спорили. А я думал, что многое стало очевидным только после того, как они до этих принципов дошли и сумели внушить своим ученикам, которые уже занялись претворением в жизнь во время большой войны.

Возможно, Триандафиллов и Калиновский посчитали меня мечтателем и фантазером, но человеческий мозг устроен так, что все слышанное запоминается, а они не из тех людей, кто отбрасывает чужую мысль просто потому, что она им не нравится. Тем более, я старался формулировать как можно более похоже на их собственные сочинения.

Чем ближе к границе, тем больше напрягался Ося, но никакого интереса у советских властей Джозеф Шварц не вызвал и был отпущен со штампом о выезде. Высокомерные поляки начали разговор с «большевиками» через губу, однако американский паспорт мгновенно привел их в более вежливое состояние. Варшаву и переезд в Германию за разговорами проскочили незаметно. Уже в Берлине, где наших попутчиков встречали офицеры Рейхсвера, а нас — агент конторы Кука, я успел шепнуть Триандафиллову, пока ждали выгрузки багажа:

— Не рассказывайте немцам. Пусть сами думают.

— Но Германия в военном отношении…

— Это сейчас. А что будет через пятнадцать лет?

Мы распрощались и разошлись — я с удовлетворением, а товарищи командиры в задумчивости.

Глава 14

Секс в большом городе

Михаил провел большими пальцами под широкими лацканами и оглядел себя в ростовое зеркало. Костюм сидел отлично, и в целом мистер Браун (как написано в его нынешних документах), смотрелся не хуже признанных икон стиля Дугласа Фербенкса или Рудольфа Валентино.

Темно-серая двубортная тройка в мелкую полоску, сорочка плотного шелка с серебристым отливом, начищенные ботинки, галстук и платочек в кармане подобраны идеально. Такую работу следовало вознаградить и Крезен раскрыл бумажник — новые хрусткие банкноты, с острым запахом краски, четыре сотни баксов. Михаил взялся за десятку, но остановился — не из жадности, нет, просто такие чаевые вдвое больше обычных, приказчик Brooks Brothers запомнит слишком щедрого клиента — и ограничился пятью долларами.

Убирая бумажник в карман, Крезен еще раз бросил взгляд в зеркало — он в прекрасной форме, подтянут, отутюжен, выбрит, сбрызнут одеколоном. Даже шрам не виден — в барбер-шопе его ловко замазали гримом и подклеили лаком накладные волоски.

Гардеробщик подал шелковый шарф, пальто и шляпу-федору, подарок из Италии. Вообще-то шляпу привез для Амброзио очередной родственник, а Крезену она досталась только из-за размера — у макаронника изделие фирмы Borsalino висло на ушах.

Но к черту мысли о работодателе, тем более, что Крезен не только выполнял заказы Маццарино, но и понемногу набирал собственную клиентскую базу. Михаил мельком глянул на серебряный прямоугольник наручных часов Dunhill и натянул перчатки под мыслишку, что американцы, большие поклонники всяческой машинерии, не сумели создать известной марки часов.

За хромированным столиком в закусочной на углу Бродвея и Гранд-стрит киллера уже дожидался суетливый лысеющий заказчик с некогда пухлыми, а сейчас впавшими щеками. Давнему клиенту, от которого пришел господинчик, хватило ума предупредить Крезена и слегка обрисовать ситуацию. Прежде чем начать разговор, Михаил пронаблюдал издалека, сопоставляя увиденное с наведенными справками.

Потенциальный заказчик работал брокером на Рокфеллера, но полгода назад на бирже случились очередные пертурбации, миллиардер реорганизовал свои биржевые структуры, а этого попросту выставил за дверь, назначив виновным в убытках. Но хоть не раздел догола — деньги у заказчика водились, хватало даже на кокаин, судя по лихорадочному блеску глаз с расширенными зрачками и неостановимым движениям рук. Паренек в белом фартуке и колпаке-пилотке попытался забрать у него поднос, но получил резкий выговор и свалил, а заказчик вернулся к еде и кофе. Н-да, неприятный тип…

По-хорошему, надо бы встать и уйти, но давний клиент мог обидеться на такое отношение к его просьбам и пришлось подсаживаться.

— Добрый день, я Гарри.

Суетливый чуть не подскочил и, даже не представившись, горячо зашептал:

— Мне нужно отомст…

— Говорите тише, — жестко приказал Крезен. — И помните, что мы обсуждаем поездку, кое-кому надо уехать далеко и надолго, ведь так?

— Да, да, именно! Далеко и надолго! — заказчик решительно отодвинул тарелку с сэндвичем и чашку кофе.

— Кто поедет?

— Мальчишка! Высокочка! Влез в бизнес, подставил и разорил! Я этого так не ос…

— Тише, я понял. Как зовут путешественника?

Заказчик вытащил не сильно свежий платок и нервно промокнул лоб:

— Грандер, Джон Грандер.

Михаил опешил, а заказчик, все больше распаляясь, излагал историю краха брокерской конторы. Почти все билось с информацией Крезена, разве что заказчик все валил на Джонни, а не на Рокфеллера. Понятное дело, туда не дотянется…

— Тише, сколько можно повторять! — еще раз оборвал Михаил. — Поездка непростая, этого человека… м-м-м… уже пытался отправить в путешествие мой наниматель, и новый тур может бросить на моего босса большую тень.

— Я заплачу! Любые деньги!

— Тише, — прижал руку заказчика к столу Крезен, но тут же убрал свою, настолько неприятным оказался контакт с разгоряченной потной кожей.

— Я не могу видеть, как он…

— Пять тысяч.

— Сколь… — глаза заказчика вылезли из орбит, он сглотнул и сипло вякнул: — Да вы с ума сошли!

— Это долгое и трудное путешествие, очень рискованное. За меньшую сумму я не возьмусь, — Михаил нашел способ отказать, не обидев давнего клиента.

— У меня столько сейчас нет…

— Дайте номер телефона, я позвоню через две недели. Будут деньги — будет путешествие. До свидания, и не ищите меня.

Крезен встал, надел шляпу и вышел на улицу в полной уверенности, что ничего заказчик не найдет. А если найдет, то жадность не позволит потратить такие деньжищи на глупую месть — это же бизнес, ничего личного.

Грандер, надо же…

Времени до открытия клуба хватало и Михаил решил пройтись по Манхеттену, тем более ветер с Атлантики разогнал тучи и дождя со снегом можно не опасаться.

Крезен наслаждался редкими неспешными минутами — никуда не надо бежать, выслеживать очередную цель, его никто не ждет, он никуда не торопится… Почти все встречные девицы и молодые женщины стреляли в его сторону глазами, мгновенно оценивая и рост, и внешность, и недешевую одежду, и самое главное — чувство спокойной уверенности, которое так ценится в мужчинах.

Он не обращал внимания, когда мимо стучали каблучками деловитые секретарши, продавщицы или телефонистки, разве что снисходительно усмехался. Работающие девушки разочарованно торопились дальше, а Михаил высматривал свободных от забот флэпперов, кивал особо симпатичным, порой даже приподнимая шляпу. От такого одни фыркали или просто отворачивались, другие делали вид что ничего не заметили, но некоторые отвечали заинтересованным взглядом, который мог перерасти в быструю интрижку.

У отеля «Мерсер», не самого знаменитого, зато весьма дорогого, он залип — ко входу прошелестел шикарный длинный лимузин, а когда метнувшийся к нему швейцар открыл сияющую красным лаком дверь, бархатное нутро автомобиля явило диву в мехах и с задорными перышками на круглой шапочке.

Дива равнодушно мазнула по Михаилу темными глазами и величественно проследовала в распахнутые створки, а Крезена накрыло, наверное, то же чувство, что и пялившуюся на него машинистку, которую он не удостоил своим вниманием пять минут назад.

Что ж, по Сеньке и шапка. В его нынешней профессии важно не выделяться, касается ли это размера чаевых или выбора женщин. Ему никогда не пришло бы в голову, как некоторым франтам, заказать розовый или голубой костюм, или носить яркий аксессуар — все должно быть неброско, зато высокого качества.