— Прекратите! — рявкнул я.

И как по мановению волшебной палочки, музыка захлебнулась, а вся орда попятилась к дверям.

— Я знал, что разумным словом можно добиться…

— Ноги в руки и до хаты! — гаркнул за спиной Ося.

— Viento fresco en popa! — Панчо одновременно пожелал гостям попутного ветра в корму.

«Бобры» натурально ломанулись наружу, я обернулся — эти двое сжимали в руках пистолеты.

С крыльца гости ссыпались почти без потерь, но последний запнулся в дверях, и его ухватил за шкирку Панчо.

Ося пронаблюдал с крыльца за бегством находников и повернулся к пленному «бобру».

— Ты кто такой, хлопчик? — проникновенно спросил Ося у гостя, вежливо тыкая ему в пузо пистолетом.

Все-таки Ося и Панчо пережили гражданскую войну, видели смерть в упор, сами несли ее, и мирные студентики оказались им на один зуб — Гарвард! Школа выше по реке затаила обиду и наиболее радикально настроенная группа решила разнести вдребезги пополам нашу лабораторию под прикрытием карнавала. Блин, неужели придется заводить охрану?

Мы сидели на поставленном на ноги диване посреди разгромленной гостинной и ловили отходняк.

— Поехали в клуб, — неожиданно предложил Панчо. — Музыка, девочки, выпивка…

— Ты помнишь, сколько ему лет? — показал на меня подбородком Ося.

— А мы ему не нальем. А так хоть повеселимся.

Откуда эти перцы знали нужный адрес, я не выяснял — наверняка шарахались в свободное время, когда пошли хорошие деньги с биржи. Мы вылезли из такси у вполне приличного заведения и шагнули под навес. Откуда этих перцев знали вышибалы на входе, я тоже не спросил, но перед нами молча распахнули двери из цветного стекла в стиле модерн. Откуда этих перцев знали симпатичная блондинка и жеманная полноватая брюнетка, неизвестно, но девицы тут же подсели к нам.

Зал превзошел мои ожидания — просторно, большой круг танцпола отгорожен кадками с неизвестными мне растениями, вроде пальмами. Вдоль обитых кожей стен от сцены ко входу шли П-образные отсеки с темно-зелеными диванами, массивными столам и маленькими лампами под зелеными абажурами. Между отсеками и танцполом два ряда столиков попроще.

Публики немного, но только потому, что программа еще не началась. Музыканты тихонько переговаривались и пробовали инструменты — саксофоны, трубы, пианино, барабаны и гитару.

Зал наполнялся — те же гарвардские франты с эмансипированными девицами-флепперами, начались танцы. Мы что-то ели, ребята с девицами отрывались в фокстротах, наконец, на сцене появился паренек во фраке, помесь стендапера и конфераньсе. После его потуг на шутки полная тетка со страусовым пером в волосах спела смешную песенку, оркестр в перерывах наяривал модные мелодии, а потом свет погас, занавес задернули и в него уперся луч прожектора.

Через пару тактов минорного блюза подключился контрабас, а в в круг света скользнула певица лет двадцати.

— Сердце на двор, — прошептал Ося, позабыв про блондинку и уставился на расшитое блестками зеленое платье в пол.

Точнее, на вырез от шеи до самого пупка, который не шел дальше только благодаря пояску на заниженной талии.

Тряхнув короткими рыженькими кудряшками, девчонка запела низким, с хрипотцой голосом.

Я почувствовал, как у меня по всему телу дыбом встают волосы.

Глава 8

My name is Tallulah

Слова песни и смысл начисто ускользали от меня, я смотрел, как после первого куплета она спустилась со сцены в зал и пошла вдоль столиков. Мать моя женщина, как она двигалась! Плыла! Не на пятку, всей тяжестью работающей девушки, а на носочек, балетным шагом, слегка виляя из стороны в сторону.

— Панчо, ты глянь, какая тазобедренная композиция! — ахнул обалдевший не меньше меня Ося и тут же получил локтем в бок от блондиночки.

— Я эстетически! — запнулся Ося и принялся что-то ворковать ей на ушко, но бросать взгляды на певичку не перестал.

— Она слишком худая, — резюмировал Панчо и притиснул счастливо пискнувшую брюнетку.

А рыженькая шла между столиками, трепала замерших мужчин по щекам, ерошила им волосы, даже выдернула у одного из нагрудного кармана белоснежный платок и махнула пару раз в такт, прежде чем вернуть.

Когда она приблизилась к нам, я наконец-то как следует разглядел лицо — нос крупноват, глаза чуть-чуть навыкате, губы пухлые вопреки нынешней моде на «бантик». По отдельности ни разу не эталон красоты, но все вместе било наповал, особенно в сочетании с пластикой и тембром.

Глаза вообще казались огромными, так что когда она полуприсела прямо на наш столик, я уже был готов — бери меня голыми руками.

Она то ли поняла, то ли почуяла и немного наклонилась. Ярче зеленых блесток сверкнула в разрезе белая грудь, мой верхний мозг отключился начисто и передал управление спинному и нижней голове.

Еще мгновение — и я бы не удержался.

Но она уже скользнула к следующему столику, оставив вместо себя только легкий цветочный аромат.

— Какая фемина! — простонал Ося и еще раз получил локтем в бок. — Дарлинг, я исключительно эстетически!

С последними тактами мелодии рыженькая изогнулась у стены и замолчала. Под овации она послала в зал несколько воздушных поцелуев — гадом буду, один точно мне — и скрылась в разрез занавеса.

Следом ушли две девицы из подпевки — блин, там еще и подпевка была??? А я и не заметил… Наэлектризовало меня так, что с волос даром что искры не срывались, хоть в сеть включай в качестве генератора.

Оркестр продудел заставку, в которой я с трудом угадал гершвиновскую «Рапсодию в стиле блюз» и перешел к танцевальным мелодиям.

Круг заполнился почти мгновенно — взвинченные не меньше меня мужчины прижимали к себе партнерш, но нашлось и несколько одиноких дамочек. По привычным мне канонам так себе — ноги коротковаты, брови выщипаны, губки эти бантиком дурацкие, но мне уже было море по колено. Глотнул из оставленного Панчо стакана и чуть не сдох — вискарь, натуральный вискарь! Выскочил на танцпол, ухватил первую попавшуюся девицу помоложе и пошел выделывать.

После второго танца мы уже двигались вплотную, а моя рука блуждала в районе заниженной талии со стороны спины. Девица хохотала над моими древними шуточками и я понял — пора!

— Эй, парни, продолжим дома!

Ося и Панчо сгребли блондинку с брюнеткой и несколько недопитых бутылок, а я свою даму. Видимо, я был достаточно убедителен, а девица достаточно пьяна — возражений не последовало.

Дома мы еще накатили, танцевали под патефон, еще выпили и вскоре разбрелись по спальням. Несмотря на кирпичные стены, слышимость ничуть не хуже чем в хрущевках — стоны и вопли доносились отлично. Время от времени участники выползали догнаться спиртным, пока оно не кончилось, так что утром я проснулся с трещащей головой и почему-то в компании блондинки.

Проснулся не сам, всех разбудила брюнетка:

— Сладкие, вызовите такси, нам на работу!

«Моя» девица выползла из спальни Панчо, глянула на часы и кинулась собирать свои вещи, что было весьма непросто — детали одежды всех трех девушек усеивали весь дом вперемешку, еще и нашего барахла хватало.

Такси увезло случайных подружек под обещания непременно созвониться, а мы собрали раскиданное и побрели на кухню, где Панчо вознамерился сварить кофе. В разговорах выяснилось страшное — у нас кончились презервативы и неизвестно, до окончания загула или одновременно? Но в любом случае, надо думать, где достать новые. Тут, понимаете ли, пуританская страна, аборты запрещены, а презервативы не приветствуются. Прямо хоть в Канаду засылай бутлегеров за дюрексами… Представил, как полиция настигает контрабандистов, а вместо выпивки в фургоне только резинки, и заржал.

Зря это я — голова чуть не взорвалась изнутри, но тут, слава богу, поспел кофе. Впрочем, по здравому рассуждению, я заменил его целой бутылкой апельсинового сока, а затем чаем с лимоном и таблеткой аспирина. Поглядев на постепенно розовеющего меня, то же самое сделали и соратнички.