Как и четыре тела — двое скрючились у переднего и заднего колеса, один, видимо, навернулся прямо с крыльца и лежал с нелепо задранными ногами. И еще один катался по земле, держась за колено и заглушая трели сирен своим ором.

Сквозь разгром, освещенный фонариками полицейских и переносками, я добрел в одну из спален, где врач делал перевязки Осе и Панчо. Зацепило обоих, и обоих в левую руку, не считая мелких царапин. Кровные братья, блин, и еще скалятся:

— Панчо, ты видел, как этот босяк стрелял? Ладно мы с тобой, ветераны гражданских, но чтобы с двух рук?

— Ося, он же ам-би-декстр.

— Кто???

— Джонни.

— Тьфу на тебя и на твое каменное сердце, — не обращая внимания на врача балагурил Ося. — Еще немного такой жизни, и черным кошкам будет незачем перебегать нам дорогу…

Раз шутят, значит, все в порядке. А вот в лаборатории наоборот — все, все что нажито непосильным трудом…

Колба осциллографа вдребезги. Спасший нас радиопередатчик вдребезги пополам. Слава богу, целы вакуумный насос и стеклодувная печь. Но, блин, сколько денег придется ввалить в ремонт, чтобы домовладелец не выставил нас на улицу…

Ночь мы провели в общении с детективами, врачами, коронером* и криминалистами. Утром явились уборщицы, стекольщики, электрики и столяры. Кругом ранняя осень, в Новой Англии она теплая, но жить с окнами настежь, когда повсюду гуляет ветер, как-то неуютно.

* Коронер — специальный следователь, определяющий причины смерти.

Утром же потянулись доброхоты с помощью, Генри Хикс с невозмутимой китоновской рожей предложил открыть подписку на восстановление и первым внес десять баксов. Чуть позже Элайя притащил кучу газет, где уже вышли репортажи и заметки о «войне на Честнат-стрит». И если респектабельная Boston Herald ограничилась фактами, то желтая Boston American вышла с заголовком «Золотой мальчик участвует в гангстерских разборках». И гадом буду, не они одни такие умные, вся воспитанная Херстом пресса с удовольствием ухватится за жареное.

А нам нужна тишина и хорошая репутация. И что делать? Оправдываться или разубеждать — все равно, что тушить костер бензином. Вот бы перебить какой другой новостью…

Я меланхолично листал газеты, пока меня не привлекло имя в заголовке небольшой статейки в подвале на шестой или восьмой странице. Обычная история — некогда человек неплохо взлетел, но сейчас испытывает большие проблемы. Большинство его патентов истекли, выплаты за них прекратились, а новые разработки никак не могут их заменить.

И дело уже к тому, что из офиса в доме восемь по Вест 40-й стрит в Нью-Йорке скоро начнут выселять фактического банкрота Николу Теслу.

А раз так, то можно попробовать пригласить его на работу. И эта новость должна сыграть и в глушении шумихи, и на бирже…

— Ося, свяжись с Нью-Йорком, найди мне телефон мистера Теслы.

Глава 10

Гений и безумие

Секретаря у Теслы, как и предполагалось, не обнаружилось — ответил сам. И почти сразу «включил царя»:

— У вас есть участок в двести-триста акров? Мне необходимо восстановить башню беспроводной связи и передачи энергии.

— Э-э-э… мы небольшая лаборатория при Технологическом институте.

— В таком случае меня это не интересует, молодой человек.

— Мистер Тесла, мы готовы обеспечить вас жильем, оборудованием и годовым окладом в шесть тысяч долларов.

— Мои проекты будут для вас великоваты.

— Мистер Тесла, подумайте, а я перезвоню через неделю.

— Вряд ли я переменю мнение.

Поговорили, называется. Хотя от почти семидесятилетнего дедушки вполне можно было ожидать стариковского упрямства, но я даже растерялся — а что делать-то? Выручил Ося, поднабравшийся от американцев:

— Зря он разоряется без копейки денег, надо ему немного помочь, чтоб согласился.

Ося уехал в Нью-Йорк на поиски владельцев дома, где размещался офис Теслы, и гостиницы, где Тесла проживал. Искал не сам, зарядил сотрудников — да, у нас там уже вовсю работала брокерская конторка, приносившая, в основном Осиными трудами тысяч по пять-шесть в месяц, которые частично шли на лабораторию. А частично — на создание подставных фирмочек и расширение биржевой игры.

Пока Ося добывал контакты и выкупал у владельцев часть задолженности Теслы с условием, что они на упертого арендатора наедут и потребуют денег, я занимался осциллографом. О подписке, организованной Хиксом, узнал весь МИТ, даже провост прислал чек на двадцать долларов и его примеру последовали многие преподаватели и студенты — внесли кто десять, кто пять, кто доллар. С миру по иголке — вот и ежик из слона, первичные расходы на ремонт и восстановление дома и лаборатории мы покрыли. Не то, чтобы мы не могли оплатить все сами, но такие деньги сразу из бизнеса не выдернуть, доллар лишним не бывает, не говоря уж о чувстве поддержки.

А когда RCA нежданно раскошелилась на пять сотен, я побежал заказывать новую колбу для осциллографа. Всю остальную начинку мы могли сделать сами, в теории могли даже попробовать выдуть колбу, но у профессионалов всяко выйдет лучше.

Прибор в итоге получился компактнее, вакуум в нем глубже в силу лучшей запайки и герметизации, плюс я применил парочку трюков для стабильности эмиссии электронов с катода. Теперь бы кто-нибудь подкинул нам еще полтысячи, чтобы купить три пулемета «льюис» и можно спать спокойно.

С всей этой возней чуть не забыл про Теслу, но Ося позвонил мне, а я несговорчивому сербу, и слегка прижатый Тесла мое предложение принял, хоть и со скрипом.

После налета все улеглось и признаков нездорового внимания к нам не проявлялось. Уж не знаю, то ли полицейские раскрутили раненого гангстера на показания, то ли мы нанесли нападавшим серьезный ущерб и они будут некоторое время зализывать раны, то ли сыграли нанятые отцом мне в охрану два частных детектива.

Мне, в принципе, хватало Панчо, но в МИТ его не пускали. Там как-то не сложилось практики присутствия на занятиях студентов в сопровождении телохранителей. Как ни просил я Вандерграфа, он отнекивался тем, что отвечает за учебный процесс, и пришлось написать Страттону формальную просьбу выдать Панчо нужное разрешение.

Ответ не порадовал — посторонних быть не должно. В МИТ допускали только студентов, преподавателей и сотрудников. А если Панчо будет сидеть на лекциях, то он фактически будет обучаться бесплатно.

Поскольку Осин метод против Страттона не работал, я отложил задачу на потом, тем более, к нам явился Тесла.

Жизнь Николу Милутиновича потрепала изрядно: вместо черноволосого усатого красавца в Бостон приехал желчный и высокомерный старикан. Худое костистое лицо, на котором прямо-таки доминировал немаленький балканский носяра, разве что прямой пробор посреди головы прежний, да только волосы уже не черные, а седые крашеные.

На вселение Теслы в снятый для него по соседству дом примчались не только репортеры и наши друзья из МИТ, но и сам сильно занятой Страттон.

Президент института долго тряс руку Тесле и говорил пафосные слова, а потом принялся за меня:

— Мистер Грандер, это прекрасное паблисити для нас! Вы большой молодец!

Лучше бы деньгами. Но Страттон нашел, чем отблагодарить: он придумал, как допустить Панчо в МИТ. Вилью зачислили… дворником, с зарплатой в один доллар, над чем жутко потешался Ося. А Панчо после первой недели лекций совсем загрустил: там все время говорили непонятное.

И как я его не уговаривал, он все мрачнел и мрачнел. Ося, который вернулся из Нью-Йорка, выслушал друга:

— И что ты ноешь?

— Зачем мне этот институт?

— Образование полезно! — воздел палец вверх Ося, заложив другую руку за пройму жилета. — Что ты сможешь, если останешся босяком? Обчистишь кассу, а если повезет, то несколько. А человек с высшим образованием может украсть весь банк!

Панчо проникся. А я глядел на новенький костюм Оси, на записку от Таллулы, в которой она приглашала в Paradise, на остатки прежней роскоши на нас с Панчо…